Woody Allen's Rome.

Рим Вуди Аллена. Специальный юбилейный выпуск

В среде любителей Вуди Аллена принято снисходительно относится к его европейским фильмам (исключение тут разве что "Матч-пойнт"). О художественных достоинствах и недостатках спорить можно долго, но очевидно, что в этих фильмах мы имеем дело не только с великим режиссером, но и с опытным гидом. Он долго показывал нам красоты родного Нью-Йорка, а в XXI веке решил порекламировать зрителям Старый свет. Неслучайно названия городов у него вынесены в названия фильмов: Барселона, Париж, Рим стали такими же героями Вуди Аллена, каким в свое время был Манхэттен.

В этих фильмах важную роль играет фигура фланёра, ценителя городской жизни, который никуда не спешит, праздно гуляя по улицам. Для фланёра город – источник бесконечного визуального удовольствия, где соединяются публичное и приватное, уютное и волнующе-небезопасное, день и ночь. Этот социологический термин ввёл в оборот Шарль Бодлер, а популяризовал Вальтер Беньямин. Вуди Аллен его визуализировал – сначала в образе главного героя "Полночи в Париже", затем в образе архитектора Джона Фоя в "Римских приключениях".

Pseudorussian Petersburg.

Разницу между Москвой и Петербургом исчерпывающе показывают главные площади двух столиц. Лишенный всяких национальных аллюзий монолитный ансамбль Дворцовой  выражает идею абстрактного Государства, европейской Империи. Красная площадь, наоборот, представляет собой собрание разнообразных национальных мотивов, призванных резонировать с башнями и шатрами Кремля и Василия Блаженного. Сразу ощущаешь, где располагалось государственное тело, а где - национальный дух Российской империи. Впрочем, во второй половине XIX века национальный дух европейских государств стал такой важной категорией, что готов был вырваться даже на улицы космополитичного Петербурга.

Причины этого процесса хорошо описаны в литературе. То был общеевропейский тренд: после французской революции и наполеоновских войн художники бросились на защиту национальной идентичности. Чтобы подчеркнуть уникальность государства-нации, требовалось воскресить образы прошлого, обратиться к истокам. Как писал граф Уваров применительно к нашей стране, нужно было изыскать «те начала, которые составляют собственность России». Сам Уваров, министр просвещения при Николае I (1833-1849 гг.), эти начала видел в знаменитой формуле "православие, самодержавие, народность". Последний компонент, та самая народность, означал приверженность собственным традициям и борьбу с иностранным - прежде всего, западным - влиянием.

2010. Moscow heat

5 лет назад случилась грандиозная московская жара. Леса полыхали по всей России, а в августе гарь и смог добрались до Москвы. Кто смог уехать из города подальше – уехал. Кто-то, наоборот, не вовремя вернулся из отпуска. Кто-то аномальную жару не пережил вовсе. Смертность тогда резко подскочила. В жж ещё была такая шутка: "Какой-то слишком скучный сценарий для апокалипсиса. Кино как обычно обмануло".

         По фотографиям из августа 2010 года кажется, что город вымер. На столичных улицах людей почти не было. Редкие машины, народ выползал подышать воздухом только в конце дня. В блогах народ делился способами выживания. Например, такими: "Душ сушит кожу, если есть возможность, лучше наливать ванну чуть теплой водой и полностью в нее погружаться. Чаще увлажняйте голову. В идеале, волосы постоянно должны быть немного влажными. После каждого выхода на улицу умывайтесь, промывайте глаза и полощите горло водой". Кто-то носил защитные маски, кому-то помогали мокрые повязки на голове или на шее. Офисные клерки оставляли брюки и рубашки на работе, а по улице ходили в шортах и майках. 

Moscow. True street art

Весной 2015 года на одной из трансформаторных будок района Преображенское появилось обращение к коммунальщикам: "Эй, ЖКХ! Поменяли шило на мыло??!!" При этом вся стена была изрисована граффити, в основном, просто тэгами и надписями. Непосвященные суть воззвания вряд ли уловили. Но люди местные и знающие понимают: речь идет о работе уличного художника Паши 183 (он же P183, он же Павел Пухов), которую “ЖКХ” зачем-то закрасил в рамках очередного весеннего обновления.

Рядом с метро "Преображенская площадь" до последнего времени существовало несколько граффити Паши, которые знали ценители и просто неравнодушные люди. И москвичи, и гости из других городов были готовы специально ехать на Преображенку смотреть стрит-арт. Теперь же во дворах Малой Черкизовской и прилегающих улиц ни одной работы не осталось. Новых тоже не появится: как известно, Павел Пухов умер в 2013 году.

Roma Termini

Те дороги, которые ведут в Рим, теперь сходятся на вокзале Термини. Именно сюда прибывают аэроэкспрессы из Фьюмичино, поезда из соседних европейских стран и провинций Италии. Так что Roma Termini сегодня – главные ворота Вечного города.

Подъезжая к итальянской столице, конечно, сразу ожидаешь увидеть древние руины или, по крайней мере, торжество классической архитектуры. Но выходя на вокзале из поезда, неожиданно оказываешься в царстве модернизма. Строительство Termini стало отражением истории Италии середины ХХ века с присущими тому времени драматизмом и необратимыми изменениями. По первым проектам 1930-х годов новый вокзал должен был выражать силу и престиж фашистского государства, но в итоге стал символом разрыва с довоенным прошлым, олицетворением оптимистических перспектив, которых ждала Италия и вся Европа во второй половине ХХ века.

“Stazione Termini”

Едва открывшись, он почти сразу был увековечен на культурной карте Рима. В 1953 году Витторио де Сика снял фильм, который так и назывался “Stazione Termini”. Он обозначил важный переходный момент в восприятии Рима в кино и в культуре вообще: от разрушенного и депрессивного послевоенного города неореалистов до восторженного взгляда туриста в “Римских каникулах”. Рим в фильме де Сика – уже не только открытый город (главная героиня приехала туда из Америки, путешествуя), но и современный. Вокзал показан в нем огромным светлым дворцом, на фоне которого архаично смотрятся не только паровозы, но и автомобили того времени. Получается, что с традицией  неореализма в изображении Рима порвал один из отцов-основателей этого направления. Тем не менее, снимая классическую голливудскую мелодраму с американскими актерами (Мантгомери Клифт, впрочем, играет итальянца), Витторио де Сика сохранил метод: картина целиком была снята в декорациях настоящего города, а в качестве натуры использовался только построенный вокзал, обещавший стать новым символом Рима.

Russian cemeteries

 В фильме "Цвет нации" Леонид Парфенов показывает редкий снимок Прокудина-Горского "Погост". Его негатива не сохранилось, осталась только напечатанная открытка. На ней изображена церковь, вокруг которой – сельское кладбище. Затем в фильме показывается тот же вид в наше время, то есть век спустя. Церковь уже частично развалилась, но изменилось и кладбище. Прямо в арке центрального входа теперь стоит чья-то ограда, за ней тянутся такие же металлические изгороди. Типичная черта любого российского кладбища.

По иному погосту и пройти сложно из-за нагромождения фигурных заборов, которые образуют замысловатые лабиринты среди тенистых деревьев. Но всегда ли так было? И вообще, почему мы огораживаем могилы, а на Западе этого не делают? У них кладбища – это лужайки, а у нас – густые леса. Почему так получилось?

Nizhny Novgorod. Soviet workers' district

Автомобиль, как к нему не относиться, - все-таки самый главный символический артефакт ХХ века. В некоторых культурах и сообществах он продолжает таковым оставаться, являясь объектом вожделения или показателем статусности, а не просто средством передвижения. Сейчас, правда, романтика легковых авто находится под большим вопросом, поскольку машины всё чаще признаются источником экологической опасности и социального отчуждения. Автомобили действительно трансформировали общество и культуру. Наличие в социологии  таких важных терминов, как ‘фордизм’ и ‘пост-фордизм’ – прямое доказательство центральной роли машин в современном обществе.

Наравне с самими машинами, важное значение имеет и автопром как существенный показатель национальной экономической и промышленной зрелости, как критерий “современности”. Автомобильная промышленность, писали британские ученые в конце XX века, более чем любая другая, является образцовой и показательной; ее наличие или отсутствие в народном хозяйстве говорит об уровне и силе национальной экономики. Но знаковым является не только автопром сам по себе, но и вся инфраструктура: отрасль машиностроения целиком, развитие дорожной сети и даже жилая застройка городов.

И если автозаводы – витрина экономического развития ХХ века, то города и районы, выросшие вокруг них, - авангард городского планирования и урбанистики прошлого столетия. В России самым ярким примером такого поселения является Автозаводский район Нижнего Новгорода, примыкающий к известному по всей стране ГАЗу.

Vladimir and beyond

В поисках духовных скреп современное российское государство неотступно следует за своими предшественниками, черпая державно-патриотические идеи из имперского или советского багажа. Так, вслед за Петром I и Сталиным нынешние идеологи обращались к образу Александра Невского. В 2000-е он был официально признан "Именем России" и стал героем нового блокбастера "Александр. Невская битва", который в лице князя эксплуатирует уже традиционный образ "православного бога войны". В 2015 году настала очередь другого видного деятеля – Владимира Святого. В Российской империи образ крестителя Руси использовался для борьбы с национализмом и католицизмом западных окраин. Теперь же, согласно президенту Путину, Владимир стоит у истоков "многоликой, но монолитной русской нации и централизованного российского государства". Тем самым обосновывается важность приобретения Крыма, где якобы крестился святой Владимир: "...Для России Крым, древняя Корсунь, Херсонес, Севастополь имеют огромное цивилизационное и сакральное значение. Так же, как Храмовая гора в Иерусалиме для тех, кто исповедует ислам или иудаизм".

 Только стремлением современных идеологов использовать проверенные исторические мифы и образы можно объяснить такие натянутые параллели. К тому же, в этом году вовремя случилась 1000-летняя годовщина смерти князя. Теперь к ней приурочена масса мероприятий, в том числе строительство памятника в Москве, аналогичного поставленному в Киеве во времена Николая I. Съёмки фильма про Владимира тоже уже начались.

Brooklyn. Far away

 К этому времени стемнело. Огни реклам светили назойливее и ярче. Теперь Алик и Лора двигались пустынными улицами. Тротуары были завалены мусором. Около магазинов было развешано дешевое тряпье. Возле баров толпились подозрительные личности. В основном чернокожие и латиноамериканцы. Лора почувствовала себя неуютно. Ей больше не хотелось в театр. Ей хотелось быть дома и смотреть телевизор. Ей хотелось пить коктейль и слушать музыку. И тут она расслышала:
- Неужели мы заехали в Гарлем?
- Не может быть!

Сергей Довлатов. Третий поворот налево

Наличие в бэкграунде Довлатова и фильмов 70-80-х заставляет придирчиво относиться к вопросам безопасности, выбирая жильё в Нью-Йорке. Главное, не оказаться в чёрном квартале: там чужаков не любят, вечером не походишь, не убьют – так ограбят. Такие стереотипы среди туристов живы до сих пор. Верный способ оценить безопасность будущего места пребывания – почитать отзывы на букинге или на airbnb. Если пишут, что “the neighborhood is pretty safe”, то, скорее всего, район и вправду будет safe. С помощью панорам Google.Maps можно заблаговременно и детально рассмотреть территорию вплоть до того, что выучить путь от дома до метро в совершенно ещё не знакомом городе.

Итак, меры безопасности приняты, жильё оплачено, и после аэропорта вам нужно только добраться до Бруклина на метро, выйти на станции Rockaway Avenue, две минуты пешочком, нью-йоркское высокое крыльцо и «здравствуй дом, милый дом».
Короче, маршрут понятен. Рядом с аэропортом JFK находится станция линии А, которая проходит и через вашу станцию. Так что всего лишь – сел и вышел через 11 остановок. Когда поезд начинает проезжать некоторые станции, даже не притормаживая, понятно, что что-то пошло не так. При подробном изучении схемы оказывается, что линии А и С почти на всём протяжении – это одна ветка. И на одних станциях останавливаются поезда А, а на других – поезда С. Но есть и общие станции, где останавливаются и те, и те. Рядом с нужной нам Rockaway Avenue (поезд А ее проезжает без остановки) большой пересадочный узел Broadway Junction, где останавливаются не только поезда линий А и С, но и L, J и Z. Там и надо выходить. Ну подумаешь, вместо двух минут до дома – пятнадцать. Жаль только, не посмотрели окрестности Broadway Junction в Google.Maps. Придется изучать на местности, прямо с чемоданами.
Представьте выход из метро в спальном районе, который ведет прямо к оживленной платформе электрички (типа Электрозаводской). По бокам – заборы и какая-то мелкая торговля. Между вестибюлем метро и платформой – парковка частных таксистов с водилами-зазывалами. Это и есть примерный Broadway Junction, только это Нью-Йорк, а не Москва, поэтому масштабы несколько иные. Выход из-под земли ведет не на электричку, а к наземным линиям метро. Они расположены друг над другом и формируют какую-то нечеловеческую стальную стену, под которой еле угадывается автомобильный туннель.